Летом этого года внезапно не стало папы.
Он умер скоропостижно, ничего не предвещало беды. Всё произошло за пару часов — подвело сердце. Со здоровьем всегда было более-менее хорошо, в последние годы, разве что, было не очень с ногами.
Он был довольно спорной личностью, но я любил старика всем сердцем. Они частенько ругались с мамой, и я не знал, чью сторону принять; дети не должны этого делать даже во взрослом возрасте. Не ругайтесь в своих семьях, пожалуйста.
Сложно представить себе человека, который повлиял бы на меня сильнее.
Папа считал свободу самым главным в жизни. Всё детство внушал мне, что нужно работать на себя.
Не любил царей, генсеков и президентов. Считал, что первые люди государств должны быть нанятыми менеджерами, а не господами.
Писал стихи на всех возможных поверхностях, клочках бумаги и на обложках книг. В доме, наверное, нет ни одной книги, не исписанной его почерком.
Я не смог обыграть его в шахматы. Он по каким-то неведомым мне причинам всегда был на шаг-два впереди. Для меня это всегда казалось магией. Я даже пытался читать книги про шахматные стратегии в подростковом возрасте, но мне это не помогло. Игрок с меня неважный.
Любил порно. Почему-то называл это «фильмами про любовь». Иногда легонько негодовал, что про убийства можно показывать по телику, а про это нет.
Ненавидел религии. Одно из его стихотворений начиналось фразой «Религии — вашего детства созданье» (речь о человечестве). Был очень сильно подкован в теологии и истории религий. Часто спорил с местными батюшками; кажется, им тоже нравился сильный оппонент. Сначала мне казалось это излишне фанатичным, но со временем я его понял.
На всех посиделках и праздниках всегда порывался почитать стихи. А ещё подбивал людей на разговоры про политику.
Последнее время перед пенсией работал инженером по снабжению, а посему (или потому что?) имел очень крутые переговорщические навыки. Несколько раз я присутстовал при этом (иногда объектом переговоров был я). Меня часто настигал фейспалм в духе «батя, что ты несёшь?!» и даже стыд за него. Через лет пять после этого я начал читать книги про переговоры, узнал почему детектив Коломбо так ведёт себя в фильмах, и понял, что всё это время я тупил, а папа был прав просто по факту достижения результатов: он почти всегда получал своё. Чувак знал про переговоры больше меня безо всяких книжек.
Когда мне было лет пять, подарил мне лингвистическую карту мира, с которой я не расставался. Помню эпизод из детства, где я спорю с каким-то нашим взрослым попутчиком в поезде о каких-то языковых семьях. Папа по-доброму припоминал мне это всю жизнь. Один из самых важных выводов и воспитательных моментов этого эпизода заключается в том, что автоматического авторитета по возрасту не существует. Ну а я до сих пор люблю лингвистику и готов часами читать про устройство языков: хоть человеческих, хоть программирования.
Всем всегда про меня рассказывал, как гордится мной и где я что делаю, хотя при мне всегда был сдержен и критиковал, что я что-то делаю не так. Постоянно расстраивался, что я поздно ложусь спать.
Сильно переживал из-за того, что я пошёл в сравнительно сложную область — IT (аббревиатуры этой, разумеется, не знал). Иногда доставал с полки мои университетские книги, пролистывал и потом бубнел, что я свихнусь, ведь это так всё сложно.
Любимая пословица — «На бога надейся, а сам не плошай». Написал мне эту фразу на открытке на моё семнадцатилетие. И приписал: «17 лет бывает только раз в жизни, запомни это время». Почему-то я помню эту открытку до сих пор, а другие от него даже не помню, были ли?
Он изо всех сил старался вырастить меня достойным и свободным человеком. Надеюсь, у меня получилось, пап.
После его смерти многие вещи, которые казались мне важными, перестали казаться таковыми. Время очень безжалостно и рано или поздно заберёт у нас всё.
Сегодня ему исполнилось бы 79 лет, совсем чуть-чуть не дожил до юбилея. Мне его очень не хватает. Минус быть поздним ребёнком — родители уходят слишком рано.